>>> на главную | А. Майков | Н. Полевой

РГАДА Ф. 188, ОП. 1, № 671

Наше первое издание посвященное событиям Куликовской битвы

Часть I

Часть II

 

Заголовок данного документа от времени истерся ...

 

В первой части документа, говорится о том, как Дмитрий, Великий князь, послал дары к Мамаю. Здесь упоминается Митрополит Захария.

Во второй части документа, Великий Князь Дмитрий послал «на стражу против Мамая, сильных и умных людей: Иоанна Ржевского, Якова Усатова и Василия Путника и многих с ними богатырей «и повелел им ехати со всякое опасение по Орду, языка доставати и правды о мамаевом намерении доведатися».

Далее говориться, что к Дмитрию привели «языка нарочитого» от Мамая, и он донес, что хан, объединившись с Олегом Рязанским и Князем литовским, придет на Русь осенью.

В третьей части говорится о приезде русских князей и воевод, с многою ратью к Москве, на день Успения Пресвятой Богородицы.

В четвертой части говорится о пришествии в Орду к Мамаю, Митрополита Захарии, с которым хан передал Дмитрию грамоту. Текст грамоты тот самый из «Кратких известий о Российских с татарами воин»:

От восточного Царя, от большия Орды, от широких пол, от сильных татар, Царь Царей Мамай и многим ордам Государь. Рука моя многими Царствы обладает и десница моя на многих Царствах облежит. Ратаю нашему Дмитрию Московскому: ведомости есть, яко улусами нашими обладаеши, а нашему Царству пришед не поклонишеся. Да есть ти ведомо и будет днесь, рука моя хочет тя казнить. Аще еси млад, то приди ко мне и поклонися ми, да помилую тя, и в твое место отпущу тя царствовати. Аще ли сею не сотвориши, вскоре все грады твоя имам разорити и огню предати. И самого тя казни предам.

 

О походе Великого Князя Дмитрия в монастырь Святыя Троицы.

 

«Великий Князь Дмитрий поемь, брата своего и вся православные князья поиде к монастырю Святые Живоночальные Троицы, к игумену Отцу Сергию и тамоше в монастыре поклонися, и благословение получи и от всей святой обители. И моли его Преподобный старец, дабы слуша святые литургии. Бяше же, тогда день недельные памяти святых мучеников Флора и Лавра. По литургии моли его Преподобный Сергий своею братиею, дабы вкусил хлеба Святые обители».

Сергий рассказал Дмитрию, что было ему видение вестницы, поведавшей ему о приближении татар.

«Венец же тебе еще не готов, но многие венцы плетутся мученические».

Сергий окропил Святой водой всех князей православных и воинство. «Бог тебе да будет помощником, победишь врага, над государством твоим довлеющего» – сказал Сергий Дмитрию. Вел. Князь прослезился и попросил: «Дай мне Святой Отче, двух воинов от полка своего, инока Пересвета и брата его Слябя».

Святой старец скоро повелел им готовиться, а вместо «тленного щита и шлема» возложил им Сергий на голову схиму и «предал» в руки Вел. Князя.

Когда Дмитрий вернулся в Москву, он рассказал митрополиту о пророчестве Сергия и благословении, данном ему старцем. Митрополит же велел Дмитрию до поры никому не рассказывать об этом. «Доиде же время, славы победительные приидет».

 

О походе Великого Князя Димитрия с Москвы противу безбожных агарян.

 

27 августа в день памяти Преподобного Пимена, Вел. Князь Дмитрий, перед тем как пойти на «безбожного Мамая», пришел в церковь Пресвятой Богородицы и стал молиться перед иконою Христа Спасителя, со слезами:

«Боже Великий, помилуй нас грешных, всегда в печали к тебе прибегающих, яко к своему благодетелю. Суди Господи, обидевших меня и борющихся со мною, приими оружие и щит и стань в помощь мне, и даруй мне победу, и противники познают Славу Твою».

Потом, подошел Дмитрий к образу Пресвятой Богородицы, написанным Святым Евангелистом Лукой и обратился к ней:

«Царица Богородица, всего рода христианского заступница, не дай разорить город сей поганому Мамаю и моли о нас своего Господа, нашего Творца, дать нам руку помощи, да смири сердце гордых врагов наших. Мы же на твою помощь надеемся портив безбожных, и ко гробу блаженного чудотворца, Петра Митрополита Киевского, припади и моли его, да сохранит он паству свою невредимою и погубит волков безбожных и варваров, хотящих овец его поглотить».

Помолясь, Князь поклонился Митрополиту Захарии. Митрополит же благословив его, и дав крестное знамение победы, отпустил его. И пошел князь, по совету митрополита, в церковь небесного воеводы Архистратига Михаила Воина, скорого помощника, и поклонился святому его образу. Потом припал ко гробу православных князей, прародителей своих.

Утром, повелел Князь Дмитрий, всем воеводам с войсками, выехать в поле Девичье и осмотреть поля Коломенские. Воеводами над полками Дмитрий выбрал князей Белозерских.

Правой своей рукой он сделал брата своего Князя Владимира и дал ему Ярославских князей, а левой рукой, князя Глеба. И дал ему передового полка Михаила Васильевича – Владимирского воеводу, Юрьевского воеводу Тимофея Валуевича, Костромского воеводу Ивана Родионовича, Переяславского воеводу Андрея Черкизовского. А у князя Владимира были воеводы Данило Велевуж или (Белеутин?), князь Федор Елецкий, Князь Юрий мещерский, Князь Андрей Муромский.

  

О послании стражей от Великого Князя Дмитрия, о скорби Олега Рязанского и Князя Литовского, яко поиде Князь Дмитрий на брань.

 

Вел. Князь Дмитрий «устроивши и разрядивши воинство», получив благословение от епископа Коломенского, перешел реку Оку, что бы идти дальше.

Все стали прощаться и напоследок целоваться, глаза были у всех сухими, но люди плакали сердцем. Дмитрий утешал свою Княгиню: «Жена не плач, аще Бог на нас». Попрощавшись, «все князи, аки белые соколы полетели с Москвы в нарочитом воинском наряде».

Дмитрий и Владимир со своими войсками поехали разными дорогами (слишком велико было войско), а княгини поехали в терема свои, ждать князей.

Великая Княгиня Евдокия со снохой своей ехала и молилась, приложив руки к персям, просила Бога о помощи на поганых захватчиков, и чтобы детей её, Василия и Юрия не осиротил.

 

О пришествии Великого Князя Дмитрия на Коломну, по устроении покоев.

 

Дмитрий пришел в Коломну в субботу, на память Святого Моисея Мурина, августа 28 дня. Здесь встретили его многие воеводы с воинством. Архиерей Евфимй встретил его в башне городской, и благословил Великого князя.

Дмитрий послал в «сторожеи» Семена Мелика, Игнатия Креня, Фому Тину, Петра Чирикова и иных многих «ведомцов».

Олег Рязанский опасаясь сил Мамаевых не захотел встать в ряды Дмитрия и известил обо всём князя литовского, Ольгердовича, после чего князь литовский решил принять сторону Мамая, но узнав, какое великое воинство удалось собрать Дмитрию Иоанновичу, передумал. Олег же Рязанский повинился перед Дмитрием.

 

О пришествии двух братов Ольгердовичей, на помощь Великому Князю Дмитрию.

 

«В то же время, сыны Ольгердовы – Андрей, князь Полоцкий и Димитрий князь Брянский, суще окрещены в Православную веру, через мачеху свою княгиню Анну, чего ради отец их, поганин ненавидел».

Андрей узнав о том, что Вел. Князь Московский собирается войной на Мамая, сообщил письменно об этом своему брату. И сказал, раз старший брат нас итак ненавидит и поскольку мы православные христиане, давай пойдем брат на помощь Князю Московскому Дмитрию, за веру Православную. Брянский князь Дмитрий умилился словами брата своего Андрея и тут же написал ему ответ:

Путь к Дону нам удобный, утаим, брат это ото всех и вместе со своими воинствами поедем на помощь к Московскому князю.

Так они и сделали и встретились со своими полками на месте «нарицаемом Березуй».

«Князь Дмитрий видяще нечаянную помощь возрадовался благодаряще Бога о чутком его помышлении, яко дети оставивши отца своего приидоша ему на помощь».

«Великий князь Дмитрий послал вестника к Преосвященному Митрополиту Киприану, яко князи Ольгердовичи, ставявше отца своего, приидоша на помощь со многими силами. Митрополит же слыша то прослезился и благодарение возда же Богу».

 

О прихождении Дону ко взятии языка Мамаева.

 

Дмитрий приехал к месту Березуй, не далеко от Дона, пятого числа, на память Святого Пророка Захарии и на память сродника своего Святого Глеба Владимировича, князя Российского.

Стражи Вел. Князя Дмитрия, Петр и Карп «приведоша языка нарочитого от Мамая». И язык им поведал, что Мамай не спешит, так как ожидает Ольгердовича и Олега и «встретится с тобой, Дмитрий, нечает».

В день этот, пишет летописец, как никогда много слетелось на поле воронов, галок и даже орлов. Волки показывались из леса, как бы ожидая легкой добычи. Вся природа как будто бы чувствовала, что «быть сечи великой».

 

Об устроении воинства к брани и об укреплении всех полков от Великого Князя Дмитрия.

 

«Шестого часа на день, прибеже Семен Мелик с дружиною своею», и сообщил Вел. Князю:

Мамай с войском уже ехал сюда, но увидев великое воинство собранное тобой, поворотил обратно, боясь не справиться и поехал набирать большое войско.

«Мелик же прибегши поведа Великому Князю яко на Гусин Брод приидоша уже поганый». И, что одну ночь там простоит, а утром «имуть прийти на Непредву к тебе же». И стал князь Дмитрий, вместе с князьями Ольгердовичами, «устраивать» полки.

Воевода Дмитрий Бобров, родом Волынец, построил войска так, как при начале битвы, где кому стоять.

Выехал Великий Князь с прочими князьями на высокое место «и увидив хоругви воинства христианского, яко все их стройно в бронях и шлемах от злата ясно светяшеся, чинно разряжены и установлены, всё воинство и богатыри русские, всячески готовы и охочи на брань».

«Великий Князь вседши с коня паде на колену пред образом Христовым, написанном на хоругви черном большаго полку и нача из глубины сердца молиться».

 

 

О примете Дмитрия Волынского.

 

Пришел Дмитрий Волынец и говорит:

Великий Князь, хочу рассказать тебе приметы свои точные, выйди со мною на поле Куликово.

И послушался его Князь. Дмитрий же Волынец, встал в ночь между войском своим и татарским, и услышал со стороны татарской стук сильный, как будто кто город строит, позади волки воют, по правой стороне орлы клекочут «и бысть трепет различных птиц велик, по реце же Непредве гуси и лебеди крылами плещуще, необычну грозу подаваху».

И спросил Дмитрий Волынский

– Слышешь князь?

– Слышу грозу великую.

– А теперь князь посмотри на полки свои.

– Что ты слышишь?

– Тишину.

– А что видишь?

– Зарю занимающуюся.

– Заря занимающаяся, доброе знамение, – сказал Волынец, – призывай Бога неоскудною верою. И ещё есть у меня примета.

Лег Дмитрий Волынский на дорогу прильнул ухом к земле и послушав какое то время поднялся.

– Что ты слышал? – спросил Князь.

– Слышал, будто с одной стороны вдова рыдает, а с другой девица жалостно плачет.

– И что же все эти приметы означают?

– Будет победа за тобою Князь, но и народа христианского поляжет большое множество.

И прослезился Князь Дмитрий.

– Есть у тебя непобедимое оружие на врага видимого и невидимого – вера в Бога и воинство Христово, – сказал Волынец.

 

О явлении святых мучеников Бориса и Глеба.

 

В ту же ночь, когда Дмитрий Волынский ведал Князю о приметах, «некий муж именем Фома Халцыбеев», поставлен был Великим Князем на стражу, следить, когда пойдут поганые.

«И открыл ему Бог узреть видение».

На белом облаке, со стороны восхода солнца, появились два светлых юноши, держащие в руках своих щиты и мечи острые. И поведали они ночному стражнику, что будет войску нашему победа. И понял Фома Халцыбеев, что это Святые Мученики Борис и Глеб. Вернувшись с ночного дозора, рассказал Фома Великому Князю о ведении своем.

Дмитрий возвел руки к небу и помолился, чтобы Бог помог ему и послал победу над татарами, как Моисею над Амаликом, как Давиду над Галиафом, как Ярославу над Святополком и как прадеду его, Великому Князю Александру над королем немецким.

 

Об исходе обоих воинств на брань, о послании Сергеем Пересвета чернца и о храбрости его.

 

(Документ в этом месте испорчен).

 

О зорком и пристрашном часе, в нем же множества создания Божия, смертную испи на брани чашу.

 

После смерти Пересвета, все воины христовы пришпорили коней и единогласно крикнули: За веру Христову!, а татары, за веру Магомеда и столкнулись две лавины человеческие в страшном бою, и полилась кровь богатырская «под седлами коптяся».

Падали шлемы и головы богатырские коням под ноги, а татарские и вдвое того падали, говорит летописец. Несколько раз ранили Дмитрия в этом бою, и ослаб князь, и не мог уже биться, когда воины его сняли с коня.

 

Об исходе, тайного с засады полку, на брань и о преславной победе над татарами.

 

С часа третьего до шестого, продолжалась битва. В шестом часу от полудня, засадный полк, укрывшийся до времени в дубраве, стал готовиться к бою: «Тогда Волынец великим гласом возопи:

– Княже Владимир, час прииде и время приближается».

И полетел запасный полк а подмогу уставшим русским воинам. Увидели татары, что новые силы русские летят на них, и замешались, и обратились в бегство, и стали нашему войску уступать.

«Божию помощью Святых мучеников Бориса и Глеба, погнаша нечестивых, иже от меча христианского, аки лес на землю кланяхуся и аки трава от косы постилахуся. Беда, беда тебе Мамае нечистивыя».

 

О поезде Великого Князя Дмитрия между трупами.

 

«Приведоша же коня великому князю и выехав на побоище и виде множество мертвых, любимых своих витязей, нача горько плакатися по сем. Узрев татаров, четверицею в трупие падшим мало утешися и обращся рече Волынцу:

– Воистину не ложна есть примета твоя, достоино есть всегда тебе воеводою быть. И начал князь великий со всеми князьями и воеводами ездить по всему побоищу, сердцем же клицаше слезами умываяся. И наехал места, на нем же лежаша князи Белозерские вкупе побиенные, иже тольмо бишася крепко, яко един другого ради умре. Зде же близко лежаши и Микула Васильевич. Над ним же став великий князь начал плакатися:

– Братия мои малые, князи и сынове русские, положившие за веру святую, главы своя, аще имате дерзновение у Бога молитеся на нас.

Шед же на ино место и се обрете наперстника своего Михаила Андреевича Бренника и близ его лежаща Семена Мелика и Тимофея Валуевича, убиенных. И став над ними великий князь всплакася и рече:

– Братия моя возлюбленная, кто тако может за Государя умерети, яко любимецы мои Бренник, в моем наряде вместо меня выехавши, до смерти есть убиенный. И паки рече:

– Добрый наш страж Мелик, твоею стражею мы многажды спасахомся, ты же здравия нашего стерегуще, за нас главу свою положил еси. Прежде и на иное место и се лежаще храбрый витязь Пересвет-чернец, и близ его татарский Чалкан, от Пересвета побежденный. Всплакожеся и там великий князь и обрашися ко своим:

– Смотрите братия, починальника своего, Пересвета. Сей бо победы подобна себе богатыря татарина, от него же многом было пити горькую чашу, паки стал на месте своем и повеле:

– Трубите в трубу собирательную, на собрание всех воевод.

Добрые же друзи и храбрые витязи со всех стран на трубный глас идяху в собрание весело ликовавствующе и песни воспевающе ово кроткие, ово благородичные, ово мученичных и протчих боголепных благодарение. Преславной победе собравшие же ся воинству стало же перед великим князем, нача с радостию и с плачем:

– Братия моя возлюбленная, князи русские и бояра, воеводы сильные и все сынове всея земли русския, вам подобает також де и вред, служить, а мне службой вашей тешиться и по достаянию хвалити вас всегда. Упасе меня Бог, а буду на своем столе на великом Московском и похороним ближнего своего, да не будет зверям и птицам все их телеса христианские.

И стояше великий князь за Доном 8 дней до коле разобраша телеса христианские от нечестивых, и похорониша христиан сколько успеша. А нечестивые сташася зверем и птицам на расхищение».

 

О разсмотрении полков поизчетании убиенных.

 

«После великий князь Дмитрий рече:

– Считается братия моя сколько князей нет и воевод, и сколько нет молодых? Отвещал Михаил Александрович, боярин Московский:

– Государь, у нас бояр 40 Московских, да 12 князей белозерских, да 30 посадников Новгородских, да 20 бояринов Коломенских, да 40 бояринов Серпуховских, да 20 бояринов Переяславских, да 25 бояринов Костромских, да 35 бояринов Владимирских,да 8 бояринов Суздальских, да 40 бояринов Муромских, да 23 бояринов Дмитровских, да 30 бояринов ростовских, да 60 бояринов Можайских, да 30 бояринов Звенигородских, да 15 бояринов Углецких, да 800 бояринов Ярославских, да 15 бояринов Тверских, да 30 начальников Литовских. От всех полков всея дружины войска положивши, головы своя за честь боготырскую и достоинство Государское 253 000.

Тогда великий князь Дмитрий из глубины сердца вздохнул и обратился ко гробам убиенных Российских воинов, с великим умилением и слезами рече:

– Братия моя возлюбленная князи, бояры, воеводы и все витязи, и все старые и молодые. Снова русские вам братие Богом суждено, место сие между Доном, и между реками на поле Куликовом, на реке Непрядве, где положили богатырские свои головы за Веру Христианскую и за землю Русскую. Всем да будет вечная память с получением почести, венцов небесных за добрые подвиги ваши. А мне грешного со всеми ставшими со мной братиями, сродниками и други вашими, простите и благословите, что здесь вас оставляю и отхожу же к Москве. А горькое наше разлучение с вами, всех временой жизни желаю же усердно случатися в жизни вечной, временем и Богом назначенного мне и де же есть всех веселящихся обиталище».

 

О возвращении Великого Князя Дмитрия с торжественною победою к Москве.

 

После последних погребений убитых воинов князь обратился к дружине со словами о том, что снискало войско русское себе победу и имя славное и надо возвращаться в Москву. И перейдя через Дон, направились домой. Приехавши к Москве на великий праздник Покрова Пресвятой Богородицы. Митрополит Киприан со всем священным собором встретил великого князя в Андрониковом монастыре. И возжелал Дмитрий слушать литургию и молился Богу за дарованную победу перед иконой Христа Спасителя:

«Господи Боже мой , благодарение тебе воздаю, яко не предал еси рабов своих врагу нашему в покорение и не попустил еси порадоватися им о нас, не забуди нищих своих до конца».

Вышел князь Дмитрий с братией своей и литовскими кнызьями из церкви, чтобы по обычаю предстать перед народом и встретила его жена вместе с другими женами и с двумя сыновьями во Фроловых воротах.

«С плачем и радостию, а князь великий видев свою княгиню и две своя отросли, князя Василия и князя Юрия возрадовался и поиде в церковь Небесного Воеводы Архистратига Михаила и поклонился святому образу его».

«Посем иде ко гробам сродников своих и рече со слезами:

– Вы есть пособницы наши, ваши молитвами спосохомся от супостатов наших».

«Поиде раки, в Церковь Пресвятой Богоматери и став пред чудотворною ея иконою, Лукою Евангелистом написанную, возре на неё и падше ниц, нача благодарение воздавати:

– Госпожа Царица ты еси христианская заступница, тобою избавишися от злых, благодарственные воспеваем ти, рабы твои.

По сем иде и гробу Преблаженному Петру митрополиту и прочим чудотворцам поклонися».

Вышел великий князь из церкви и пошел на своё место в набережные сени и сев на престоле радовался о свободе города своего.

 

О походе Великого Князя Дмитрия к обители Святыя Троицы.

 

После возвращения в Москву на 4-й день, поехал Дмитрий к Святой Живоначальной Троице к Преподобному отцу Сергию со своим братом и литовскими князьями. Сергий, встретив его в окрестности монастыря, осенил его крестом и сказал:

«Радуйся княже великий и веселися твое христолюбивое воинство».

И спросил Сергий Дмитрия о своих «извольниках». Дмитрий же сказал, что Пересвет победил подобного себе богатыря, но и сам погиб.

Послушав литургию, Дмитрий по просьбе отца Сергия вкусил хлеба за трапезой в той святой обители. Попрощавшись с Сергием, Дмитрий проводил князей литовских до Можайска, а сам вернулся в Москву.

 

О погибели Мамаевой

 

Мамай в страхе бежал дальше от мест русских и достиг вместе со своими князьями города Кафы стоящего на море, и утаив свое имя, какое-то время прожил там, но был рассекречен и убит своими же соплеменниками.

«И яко злые в зле погибе оставивши по себе вечный стыд, и поношение наследникам своим поганым бусорманам».

Заключает летописец.

  

 

Редактор: Мусорина Е.

Оформление: Мусорина Ю.

дизайн Мусорина Ю. 2009

e_mail: musorina@list.ru

Сайт управляется системой uCoz